[О сайте.]    [Конференция.]    [Отчеты.]    [Галереи.]
[Наши авто.]    [Заброска-Рыбалка.]    [Видео.]    [Статьи.]

Под радугами:
Мурманский берег, Кильдин, Средний, Рыбачий, Заонежье.

Часть III
"Здесь Север"

Часть IV
"Растаял в далеком тумане..."

  Погожий денек ведет нас в Мурманск – город, который очень люблю, но который еще немного - и перейдет грань экономического выживания. Северные красавицы по случаю +17 оделись в открытые сарафаны и босоножки на 12-сантиметровых шпильках. У нас заказ на запчасти для "Патриота", поэтому с удовольствием рассматриваю незнакомые мурманские улочки. Впереди еще не пройденная мной дорога на Рыбачий. Остановка у мемориала в Долине смерти – одно из сильнейших эмоциональных впечатлений путешествия. Есть новые захоронения. В списках погибших далеко не у всех указаны имена, а порой - одно лишь отчество. Но хочется поклониться каждому, представить каждого и каждую – ушедших за нас и за наш Север. Почему же мы забыли и их, и Север? Такое беспамятство обычно плохо кончается.
  Проходим забитую рыбаками Титовку, поднимаемся на Муста-Тунтури. Хребет красив. Может, там где идет дорога он чуть ровнее и зеленее Мурманского берега, но в паре со сланцевыми Средним и Рыбачим он чем-то напоминает гранитный Мурманский берег и Кильдин. Но Мурманский берег спокойней. Там нет такого количества людей. И не было, что главное. Это мои личные проблемы, моя личная голова, но я чувствую места, где была боль. Муста-Тунтури еще долго восстанавливаться от войны.

Озера Муста-Тунтури.
Озера
Муста-Тунтури.

  Полуостров Средний и Рыбачий "просто кишат людьми". Стоянка в Мал. Волоковой, где мы встретились с друзьями по Karelia-life – и это было одним из теплых впечатлений автомобильной части длинного путешествия, - но стоянка окружена со всех сторон другими стоянками.

губа Мал.Волоковая, отлив.
губа Мал.Волоковая,
отлив.

По-моему, слева Норвегия.
По-моему,
слева Норвегия.


 
 

Northern gipsies.
Northern
gipsies.

Под шум волны, под бликами заката...
Под шум волны,
под бликами заката...


 


 


 


 


 

  В начале губы весь берег в желтых палатках лагерей дайверов, перед ними лагерь, часовня и музей, посвященный боям на Муста-Тунтури. За нашим местом мурманчане приезжают-уезжают туда-обратно за рыбами и крабами. И в подтверждение теории "откуда мусор": некоторые из них оставляют за собой немало хлама и горящий костер. Мурманский берег вспоминался с ностальгией. Здесь же туда-сюда ходят лодки, за ними туда-сюда ездят пограничники и ГИМС (нас проверяли дважды), по суше движение на всевозможной авто-мото-технике. Мурманчане кто за рыбом и крабом на Буханках и Шишигах, кто в желтых палатках и красных куртках вдоль берега с детьми на аккуратных пузотерочках. Если бы не температура за бортом, можно было бы подумать – юг. На Муста-Тунтури такие же миниатюрные лагеря вдоль озер. А вообще, я просто завидую. Хороший маршрут выходного дня, реализуемый даже на небольшой машинке. У нас такой возможности нет – что там Рыбачий, до Онего или Ладоги бы хоть добраться!
  Самое сильное впечатление от Среднего – песчаники с фигурами выветривания на Земляном. Здесь можно бродить часами и каждый раз видеть новые причудливые формы. Белые камни словно стремятся ввысь, не чувствуя собственного веса. Каждый слой имеет свой ритмический рисунок и складывается впечатление, что все это звучит: крупные ритмы в основании, мелкие рисунки в середине камня, мелодические волны верхних фигур, бесконечные арки, ступени, чаши, прозрачные озерца, пирамиды… - единая симфония камней. Хотелось бы провести здесь хотя бы пару дней. Но людей тоже хватает – постоянно едут как самостоятельные экипажи, так и организованные группы на Шишигах.

Семейка
Семейка.

Улыбка скал.
Улыбка скал.

Птица.
Птица.

Рассчитась!
Рассчитась!

Ввысь!
Ввысь!

Четверо на снегоходе.
Четверо
на снегоходе.

Кто это.
Кто это.
 

Место подумать.
Место подумать.
 

Крокодил.
Крокодил.

Микро-ступеньки.
Микро-ступеньки.

Устала.
Устала.

  Красивы "плачущие скалы" вокруг: пониже кильдинских, с почерневшим от водной пыли сланцем. Военные, судя по всему совсем недавно, зачем-то сбросили с них ГТСку.


 

с Двумя братьями.
с Двумя братьями.

Водопадик в никуда.
Водопадик в никуда.

  На артиллерийских орудиях, дула которых, поднятые нашими ребятами, гордо смотрят вверх, более-менее спокойно. Металл не сильно покалечен, а на пусковой установке под крышей птица свила гнездо. Сами орудия намного проще кильдинских и не раз крашены.

Укрытие.
Укрытие.
 

Бывший пост на мысу Волоковый.
Бывший пост
на мысу Волоковый.

  В завершение "кольской" части маршрута перебазировались на речку N. у ее впадения в озеро. К сожалению, не каждый день коту масленица. И Кольскому тоже необходимы дожди! Два дня поливало и задувало, но это была уже не пешая часть в открытой всем ветрам горной тундре на океанском побережье, а стационарная стоянка – с кухней и душем, с возможностью укрыться в машине, попить горячий чай, виски, поесть жареной и соленой рыбы, поиграть на гитаре и насладиться прочими прелестями камерного мира, укрытого от ветров тонкой болонью.

Тишина.
Тишина.
 

Устал.И мошки - не помеха.
Устал.И мошки
- не помеха.

Пастораль.
Пастораль.

По древним плитам.
По древним плитам.

Солнечный дождь.
Солнечный дождь.

Чуть-чуть грустно.
Чуть-чуть
грустно.

Игра лучей на струнах человечьих.
Игра лучей
на струнах человечьих.

  Особо отважные рыбачили и бегали за морошкой – но недолго. На третий, пасмурный, но относительно сухой день, мы выбрались до Зубовской губы, где поснимали минимальный шторм и немного искупались.


 


 


 

В воду и в воздух!
В воду и в воздух!

По отливу много вкусненького.
По отливу
много вкусненького.

На краткий миг отлива.
На краткий
миг отлива.

Лемминг точит камень.
Лемминг
точит камень.

Дюны Рыбачего.
Дюны Рыбачего.
 

  По кругорыбачинской дороге едет много туристических машин. Весь этот день вокруг N. ходило стадо оленей около полсотни голов. При звуке машины животные уходят, но мне надо подобраться ближе. Начинаю петь. Вообще вопрос интонационного общения, скорее интуитивного, для меня очень интересен. Звери сверх чутки к интонации, но больше к микроинтонации, чем к самой мелодии. К мелодии восприимчивы птицы. В фильме о Стравинском и Коко Шанель есть эпизод. Дягилев спрашивает молодого Стравинского: "Что делает человек, когда видит чудовище". Стравинский: "Бьет". Дягилев: "Нет, он поет". И это совершенно точно, потому что язык зверей и птиц, о знании которого издревле мечтают люди, это, помимо запахов и тактильных ощущений, язык интонаций. Которые нам недоступны, по крайней мере в наше время. Но можно пытаться. :)) Пою оленям заунывную песню. Стадо, уходящее за холм, приостанавливает темп. Потом телки и молодые олешки продолжают ход, а несколько крупных самцов с большими рогами стоят и прислушиваются, глядя на меня. Но уходят и они, потому что машина, из люка которой торчит моя голова, их все же настораживает, а дифференцировать мою голову от железного механизма и издаваемые ими звуки они не в состоянии. Потом мы еще несколько раз встречали это стадо и один раз мне все-таки удалось подкрасться к ним с подветренной стороны уже "на своих четырех", как настоящая "пузотерка", и полюбоваться из-за холмика.

В стаде все спокойно.
В стаде все спокойно.

Засекли.
Засекли.


 

Мотор!
Мотор!

Стадо уходит в небо.
Стадо уходит в небо.

  На Рыбачем нас проверили военные. Новенький  Урал  мы встретили в Озерке, но пока один наш экипаж из оставленной там  Кии  пересаживался в  Патриот , служебная машина уехала вперед. Ждали они нас по пути у памятника. Вышли размяться. Мы подъехали и спросили, нет ли у них случайно немного солярки. Доброжелательные ребята ответили отказом – Сергею же показалось, что у них фотоаппарат. Далее мы ускакали вперед, вне видимости  Урала , свернули с Зубовского тракта на малозаметную дорожку и поскакали по неприятным камням и кочкам, периодически болтая одним колесом в воздухе. Прибыв на место, успев попить пива с копченой накануне треской, потупить и, начав ставить лагерь, слышим звук мотора. Из-за горы появляется знакомый  Урал , молодые военные выходят (с фотоаппаратом), говорят, что заблудились, спрашивают дорогу на Цыпнаволок. Мы, конечно, с радостью объясняем. Они что-то рассказывают про то, как недавно рыбачили и ловили то ли форель, то ли семгу, мы им рассказываем про разные дороги Рыбачего, про свои увлечения Русским Севером и его историей,  вот только что с Кильдина  – расстаемся почти друзьями. А потом думаем – зачем было сворачивать с наезженного Зубовского тракта, ровно указывающего на Цыпнаволок, на малозаметную свертку с почти что   обратным  направлением. Водителя и новехонькую машину, конечно, помучили достаточно. Но службу выполнили.
  На обратном пути учения военного флота проводились в губе Бол. Мотке. Озерко - некогда совершенно идеальный населенный пункт с роскошными видами из окна и чистыми аккуратными домами, которые до сих пор издали выглядят как-то радостно. Только издали.


 

  В Озерке есть люди - рядом поселок геологов и еще каких-то ученых с новым дорогим тяжелым автопарком, а также некая база для туристов, где живут, катаются на мотоциклах, квадроциклах и пр.
  В целом Рыбачий и Средний произвели впечатление места обитаемого и при этом почти не тронутого ржавым железом и разрухой. В сравнении, конечно.

Прощальная радуга.
Прощальная
радуга.

До свидания, тундра-красавица!
До свидания,
тундра-красавица!

  Мы же, успев немного замерзнуть, отправляемся южнее – сначала под Кандалакшу к гостеприимному Василию, а затем на моё любимое Онего.
  Где-то там, в далеком тумане, за пеленой горящих вкруг Кеми торфяников, живет своей жизнью своенравный и непокорный младший брат Рыбачего – Кильдин.

Часть 5.

Автор: mz412


[О сайте.]    [Конференция.]    [Отчеты.]    [Галереи.]
[Наши авто.]    [Заброска-Рыбалка.]    [Видео.]    [Статьи.]